Способны ли детдома подготовить сирот к взрослой жизни?

ребенок

Чужой беды не бывает. Мы все ответственны друг за друга. Наш мир такой, каким мы его создаем. Все зависит от нас самих. Дети – самое яркое тому подтверждение. Они вырастают такими, какой мир мы создаем вокруг себя и вокруг них. Они могут вырасти бездушными или отзывчивыми, внимательными или равнодушными.  Чужих детей не бывает. Мы ответственны за всех. И за тех, которые гибнут из-за недосмотра, и за тех, которые тихо плачут в свои подушки, потому что никому не нужны в этом холодном, пустом мире. Но это наш мир! Наши дети!

&#9818   «Крыша над головой, да не та»
Мир так устроен, что ребенок должен рождаться в семье, его появление невозможно без наличия мамы и папы. Постоянное присутствие родителей рядом – естественная среда для ребенка. Более того, без семьи ребенок не способен выжить. Поэтому, если с родителями что-то случается, то родственники или государство ищут «альтернативу». Долгое время такой «альтернативой» проживания ребенка в семье было, и во многих странах сейчас еще остаются детские дома.
Однако уже в 40-е годы ХХ века было замечено: несмотря на хороший уход, специальные занятия, дети в детских домах, особенно малые, отстают в физическом и психологическом развитии, часто болеют. По этой теме было проведено много исследований в разных странах. И ученые пришли к выводу, что биологическая потребность первых трех лет жизни человека — это собственный индивидуальный взрослый. И здесь не так важно, родил он этого ребенка или взял на воспитание. Главное, чтобы это был один и тот же человек, который сфокусирован на ребенка, подстраивается под него. Это очень важное условие для формирования привязанности, без которой невозможно нормальное развитие человека. Детский дом, каким бы он комфортным и хорошо оснащенным ни был, по своей природе не может обеспечить формирование привязанности у своих воспитанников. В результате ребенок находится в постоянном стрессе, что не лучшим образом сказывается и на его организме.
В медицинских карточках детей, воспитывающихся в детских домах, можно заметить одни и те же диагнозы: задержка психического развития, задержка физического развития, задержка психомоторного развития. Эту задержку обеспечивает именно сама система интернатного воспитания. По сути, этот диагноз должен звучать так: Один, без семьи.
Американские исследователи пришли к выводу, что отрицательный детский опыт: жестокое обращение, насилие и проживание вне семьи влияет на всю дальнейшую жизнь человека. А в глобальном смысле от этого в значительной степени зависит  социальное и физическое здоровье нации. Бывшие детдомовцы имеют серьезные хронические болезни, психические и психологические отклонения и даже живут на 20 лет меньше. Выпускникам интернатов очень сложно общаться в трудовом коллективе, дружить, строить семью, любить и принимать любовь. Известно, что не более 15 процентов выпускников детских домов устраиваются во взрослой жизни. Остальные терпят социальное фиаско.
Привязанность рождает эмоциональную близость, которая, в свою очередь, рождает ответственность за близких. Воспитанники интернатов не имеют представления ни о первом, ни о втором. Поэтому у них и не получается потом ни с работой, ни с личной жизнью.
Дети, растущие без семьи, отстают от своих сверстников года на 2-3 как в физическом, так и психологическом плане. Но, попав в семью, они постепенно исправляются, даже внешне. Пропорции их тела становятся более гармоничными, движения — качественными, а лица — красивыми. Но дело не только в этом. Выпускники интернатов для детей-сирот часто не знают тех жизненных радостей, которые есть у других людей. Радостей, которые дает любовь, личные достижения, отношения между близкими. Ребенок, который находится в детском доме, вынужден ограничиваться скупым набором удовольствий, которые носят примитивный характер и часто обусловлены физиологией. Дело в том, что единственная радость для этих детей — пища, поэтому они за столом набивают полный рот. Но эта пища из-за ненормальных для ребенка условий плохо усваивается.
Выпускникам интерната чрезвычайно трудно научиться что-то преодолевать, даже собственную лень. Они желают просто лежать и ничего не делать. Они не понимают, зачем заставлять себя каждый день ходить на работу, зачем стремиться зарабатывать больше, чем хватило бы на то, чтобы удовлетворить голод, и как, помимо известных легких и пагубных способов, можно получить удовольствие от жизни. Они медленно прозябают. И с этим ничего невозможно сделать.

&#9818   «Где родился, там и остался»
Если интернатная система, при самом безупречном уходе, не лучшим образом влияет на развитие человека как личности, тогда возникает вопрос: правильно ли мы поступаем? Может, стоит больше усилий направлять на то, чтобы сохранить ребенку его родную семью, в которой он родился? Достаточно ли мы делаем, чтобы исправить ситуацию, когда в биологической семье не все хорошо?
Наша система позволяет увидеть семьи в социально опасном положении. Определенная работа с такими семьями проводится, однако без внимания пока остается большой пласт семей, находящихся в пограничном состоянии. Они похожи на хронически больного человека, у которого болезнь то обостряется, то находится в состоянии ремиссии. Такие семьи очень болезненно реагируют на жизненные стрессы: потеря работы, близкого человека, развод. Они ищут утешения в компаниях, алкоголе, наркотиках, и дети при этом страдают.
И вот возникает вопрос: что с такими семьями делать? Есть интересный опыт в Литве, где почти не забирают детей из биологических семей. Там действуют группы дневного пребывания, напоминающие наши социально-педагогические приюты. Однако по своей сути дневное пребывание — что-то другое. Ребенок попадает в такую группу, когда в семье возникает сложная ситуация. Ему оказывают терапевтическую и педагогическую помощь, его кормят. Одновременно специалист вникает непосредственно в проблемы семьи и делает все необходимое, чтобы оказать неотложную помощь по выводу семьи из кризиса. Никто не говорит, что в результате такой поддержки семьи становятся идеальными. Однако они в состоянии обеспечивать базовые потребности ребенка до наступления совершеннолетия.
Есть специалисты, которые пытаются реализовать подобные идеи и у нас. В таких регионах минимальный процент количества детей, которых забрали из социально неблагополучных семей. Но чтобы такая форма приживалась шире, необходимы определенные изменения в законодательстве. Положение о социально-педагогическом центре должно предусматривать возможность развития новых форм поддержки семьи, хотя бы для того, чтобы у нас не возникали вопросы с тем же питанием детей. Местные органы власти готовы выделить необходимые для этого деньги, но у них нет юридических оснований.
Самая сложная семья лучше самого лучшего детдома. Более того, лучшая семья для ребенка – это его родная. Нам нужна служба, способная помочь там, где эта родная семья не справляется. Не стоит сразу забирать ребенка и пытаться наказать родителей, мало пользы только помогать родителям и ребенку в отдельности, так как в этих случаях могут пострадать интересы ребенка, а шансы спасти семью резко уменьшаются. Дневной приют, временная приемная семья, социальный патронат могли бы быть выходом из сложившейся ситуации.
Очень важно при этом видеть границу между помощью и перекладыванием ответственности за детей на плечи психолога, социального работника, работодателя, инспектора по делам несовершеннолетних. Нельзя потерять родительскую ответственность. Всесторонняя поддержка семьи в кризисной ситуации нужна, но наша большая проблема — отсутствие достаточного количества высокопрофессиональных специалистов. У нас действует неплохая система поддержки неблагополучных семей в тех же садах и школах. Однако только одного психолога и социального педагога на большое количество детей недостаточно. Должна создаваться отдельная служба за пределами учебных заведений.
Вот наглядный пример такого перекладывания ответственности за детей на других людей. Мать оставила одно своего ребенка в роддоме, второго — в школе-интернате. Государство устроила ее на крупное предприятие, куда попасть не так просто и где платят хорошую зарплату. Женщина взяла несколько кредитов и три месяца не появлялась на работе! Предприятие ее искало, рассчитывалось с банком, а она за это время даже своих детей ни разу не посетила!
Получается, что в этом случае ответственность за детей перевели на предприятие. Но какая работа была проведена с матерью? Только формальная. У нас, к сожалению, считается, что если родители работают, то они смогут заботиться о своих детях. Никто не разбирается, что произошло с сознанием этих людей, каким образом можно восстановить привязанность матери к детям. Необходимо профессионально выстраивать коммуникацию с такими родителями, проводить исследование причин беды. Может, потребуется обучать их той самой привязанности, о которой мы здесь уже говорили.
Кстати, проблема отсутствия привязанности и ответственности характерна не только для выпускников детских домов — она характерные для всего современного мира. Всемирная организация здравоохранения исследовала эту проблему и пришла к выводу, что для семей, воспитывающих детей от рождения до трех лет, самый эффективный способ помощи — программа семейного визитирования. Это очень похоже на контроль службы охраны детства, который существует у нас, однако суть в другом. Цель визитирования – помочь выработать навык отцовства. Раз в неделю подготовленный специалист посещает семью, объясняет какие-то вещи, оставляет домашнее задание, а через неделю проверяет, как получилось. В основе здесь не контроль сам по себе, а поддержка, иной характер взаимодействия. Сейчас только начинают внедрять эти программы и у нас, поскольку на примере других стран известно, что после домашнего визитирования до 80% семей не попадают в поле зрения системы защиты детства.
Конечно, сейчас каждой семье необходимы подобные программы. Нам всем не хватает навыка хорошего отцовства, не все мы умеем любить детей. Не забывайте, что выпускники интернатов родились в обычных семьях, однако их родители в свое время не справились со своими обязанностями. Современные молодые люди вообще мотивированные жить для себя – потреблять. Их никто не учит жить для других – отдавать.
Одновременно с этим у молодых семей сейчас есть запрос на подобного рода информацию и обучение. И этот запрос рождает массу сомнительных предложений: от моды на домашние роды до частных семейных центров, квалификацию специалистов которых никто не проверял. Хорошо бы все-таки иметь какую-то общую программу помощи молодым семьям.
Но стоит ли помогать всем одинаково? Это не принесет плодов. Есть те, кто должен быть под пристальным вниманием, как, например, выпускники детских домов. Кто-то может получить поддержку по собственному желанию, а кто-то и сам справиться. Если возникает проблема, специалист должен оценить степень ее запущенности, уровень риска: высокий, средний или низкий. И согласно этому принять решение о необходимости вмешательства. Большинство семей имеет достаточные внутренние ресурсы для решения сложных ситуаций. Вмешиваться извне во внутренние дела семьи следует только тогда, когда такое вмешательство необходимо, если иначе никак.

&#9818   «Не чуждое, любимое»
Нужно попытаться повернуть общественность к важной мысли, что чужих детей не бывает и всем детям необходимы родители. Даже подростки в детском доме мечтают о семье. Если биологическая семья распалась, необходимо найти ребенку другую семью. Усыновлению очень способствует возможность увидеть ребенка живьем. Даже если потенциальный усыновитель принял решение, сухая анкета может не позволить сделать следующий шаг.

&#9818   «Боязнь усыновления «не такие как все»
Многие семейные пары, когда решают взять ребенка, то думают, что они одни такие, что делают что-то необычное. Боязнь оказаться не такими, как все, сдерживает их. Однако когда они узнают, что таких людей много, то понимают, что делают правильно. Многие люди усыновляющие детей, хотели бы усыновить еще больше. Это вполне естественное желание. Такие примеры развеивают многие страхи, и иногда способствует возникновению решения об усыновлении даже у тех, кто об этом никогда не думал.
Усыновители сами не должны бояться говорить о своем опыте. Удачный опыт усыновления – образец для подражания.
Приемное отцовство существует во всем мире, и фактически нигде за это не платят зарплату. Выделяется только субсидия по уходу за ребенком. Но речь идет не о профессии. Понятно, что это явление родилось у нас в конце 1990-х, когда мы жили в сложных экономических условиях. Однако необходимо отходить от этого. Это не работа на дому. Рекламная кампания должна строиться на том, что есть ребенок, которому нужна семья. И если такой человек придет в органы опеки и попечительства, первое, что ему там должны рекомендовать, — это усыновление. А у нас, как выясняется, сначала предлагается приемная семья. Даже сами специалисты негативно высказываются об усыновлении, что недопустимо!
Очень сложно идти в одиночку этим путем. Хотелось бы, чтобы государство помогало усыновителем и приемным родителям, когда возникают серьезные проблемы со здоровьем детей. Так, у нас бесплатная медицина, но иногда необходимо обратиться в платные центры, оздоровить ребенка на курорте, вывезти его на море. Не всегда возможно самому справиться.
К тому же не всегда оправдана практика создания приемной семьи по месту изъятия ребенка. Если приемная семья и биологические родители проживают в одном, небольшом по размеру, населенном пункте, то ребенку постоянно наносится психологическая травма: ему неприятно встречать пьяных родителей на улице.
Еще одна проблема – необходимость возвращения детей биологическим родителям вопреки желанию ребенка в возрасте до 10 лет, даже если есть серьезные основания сомневаться, что биологические родители справятся со своими обязанностями. Не исключено, что после выхода из тюрьмы некоторые родители хотят вернуть детей только ради погашения долга перед государством. Ребенок, душевные травмы которого едва затянулись, снова может оказаться жертвой эксперимента.
Наша система охраны детства предусматривает обязательный период адаптации ребенка к возвращению в биологическую семью. Сколько потребуется времени, столько ребенок и будет привыкать к родной матери. Это может длиться и год, и два года, в течение которых биологическая мать должна восстановить связь с ребенком, посещать его, налаживать контакт, чтобы смягчить еще одну перемену в его жизни.
Выходит, что проблема социального сиротства по-прежнему остается актуальной. Даже если государство озвучит необходимость закрытия интернатных учреждений, то никакого плана по реализации этого решения до сих пор нет. Различные меры и способы, разбросанные по различным программам, иногда даже не согласуются друг с другом. Стратегический план должен состоять как минимум из трех направлений. Первый – поддержка биологической семьи. Второй – развитие альтернативных форм устройства детей в семьи. И самое важное здесь – усыновление. Надо как можно шире использовать информационные ресурсы. Третий момент – предотвращение новых волн социального сиротства. У сирот должна иметься возможность научиться положительному опыту отцовства. Речь не только об обеспечении квартирами, но и о внедрении специальных программ, о которых говорилось выше.
Что касается стратегии непосредственно закрытия детских домов, то это нельзя привязывать к конкретной дате. Нельзя детей, как стулья, перемещать из одного общежития в другое. Это большая травма для ребенка. В США вообще запрещается перемещать ребенка более двух раз в течение всего периода детства.
Общество должно понимать: каждый ребенок нуждается в семье и не должен жить в детских домах. Нужна и отдельная служба  помощи семье – любая, которая сталкивается с любыми проблемами. В первую очередь идет о психологической помощи. И государство должно поддерживать не интернатные учреждения, а именно семьи.
Что касается детских интернатных учреждений, то в свое время они достойно выполнили свою роль. Детям, оставшимся без родителей, был обеспечен уход, и это не мало. Теперь, когда материальное положение наших граждан стало лучшим, детей из детских домов забирают, причем не только маленьких, но и более взрослых. Не только здоровых, но и с серьезными болезнями или особенностями развития. Хочется надеяться: не далек тот час, когда в нашей стране не останется сирот.

 

Наверх страницы